flatsound – you are the coffin

под слоями насквозь промокшей одежды — душа нараспашку. уставшая томиться в духоте вынужденного смирения, изведенная им, изможденная до яро проступающих синяков под глазами. до невозможности уснуть без снотворного — личной панацеи от мирской суеты. до страха от осознания чуждости собственного отражения в грязном от разводов зеркале.
по дороге ещё изрядно коробит, пока уверенность с каждым шагом нисходит на мокрый асфальт леденящими кожу струями. майские дожди в колорадо — редкость, сегодня — божий посыл. небеса плачут, беатрис, ты не одна. и ей хочется верить. тощие пальцы — паучьи лапки — в кулак: очередная бесполезная попытка прийти в себя. секунда, и вновь тянет к продрогшей земле — в бессилие руки по швам. чувство беспомощности не вызывает слез; сочувствовать самой себе — жалко, с некоторых пор. пусть лучше этим займется кто-то другой. так приятнее. последняя надежда едва ли не призрачная, но встреча в эти секунды — до боли желанная; выйти из зоны комфорта, разрушить собственный мир, где все по местам, все так, как угодно, а заодно и чей-нибудь ещё. как же это похоже на тебя, беатрис.
тусклый свет искусственного светила в мертвой тишине подъезда с трудом дарует ощущение физического тепла, разговор с собственной тенью, коей с недавних пор стал мальчик-из-дома-напротив, вряд ли подарит хотя бы сколько-нибудь душевного. однако уставшие после длительного забега от реальности ноги по инерции двигаются в направлении нужной двери: она не знает, какая именно приведет её к нему — к столь необходимому покаянию, успокоению. не знает, чувствует. беспокойный орган ещё чуть-чуть и вырвется из грудной клетки; сбивчивое дыхание не дает мыслям собраться воедино. всё это — не более, чем бездумный порыв своевольной девчонки, в свете последних событий посчитавшей, что единственно верный выбор — заявиться на чужой порог, в нерешительности замеряя расстояние от одной облупившейся стены до другой. с приближением осознания неотвратимости встречи, точнее — её крайней надобности, беатрис сквозь силу смиряет душевные метания, становится ровно, тщась принять приемлемый вид. получается скверно. длинные склеившиеся ресницы, то ли от дождя, то ли от соленых — морских — слез, промокшие волосы, хаотично прилипшие ко лбу и шее, белое шифоновое платье, совершенно потерявшее форму под нескончаемым дождем и представившее на общее обозрение фигуру девушки — так на сегодня выглядят ничтожные реалии жизни беатрис маас.
когда девичий кулак заносится для удара, остается ещё пара секунд. пара секунд для того, чтобы бросить все и уйти прочь, вновь заперевшись в своей маленькой квартире с видом на скромный внутренний дворик и чужие, иногда плотно зашторенные, а иногда — открытые для любого желающего, окна. в реальности: пара секунд для того, чтобы вздохнуть поглубже и почувствовать приближающиеся шаги на выдохе. пара секунд до того, как разыграется душераздирающая драма, а может, настоящая трагедия. на самом деле: обреченные на вечное молчание, едва ли представляющие, как взаимодействовать между собой. два инородных тела, объединенные средой обитания, ненамеренно сблизившиеся, неизменно вынужденные войти в контакт — разрушающий до основания или же соединяющий в единое целое.
еле слышный стук в дверь усиливается с каждым разом, разрывая на куски воцарившую тишину. морозящий кожу ветер, внезапно ворвавшийся на лестничную клетку из старого окна, касается лица, унося за собой все побочные мысли. остается лишь миг. по ту сторону двери доносится шум, а после слышны аккуратные шаги. мелкая дрожь отступает, беатрис застывает в ожидании.

Отредактировано Beatrice Maas (2017-08-05 12:03:44)